ПАВЕЛ МИХАЙЛОВИЧ СМОЛЯНИНОВ
20 августа 1913 года (по старому стилю) 2 сентября по новому стилю в семье крестьянина села Яндыки Михаила Павловича Смольянинова и законной жены его Евдокии Фёдоровны (урождённой Брыковой) родился пятый ребёнок. Он стал четвертым сыном в семье. 30 августа (по старому стилю 12 сентября по новому стилю)1913 года в Николаевской церкви села Яндыки, мальчик был окрещён в православную веру и наречен Павлом в честь святого Павла Нового (784 г от РХ) Патриарха Константинопольского. Крёстными родителями его, стали крестьянин Саратовской губернии и уезда, Алексеевской волости и села, Георгий Иванович Уланов, и казачка станицы Пичужинской Наталия Григорьевна Болдырева.
Павел Михайлович Смолянинов (Смольянинов)мой прадед (мягкий знак из фамилии был утрачен прадедом уже после революции, в 1918 году). Ко времени рождения последнего из детей,прадед жил на родовом хуторе Кукшин близ посёлка Лиман Астраханской губернии. Хутор был большой, по средне российским меркам он напоминал скорее небольшое сельцо, однако отсутствие церкви оставляло его в статусе хутора. Разрушаться он стал сразу после начала коллективизации в 30-х годах XX века. К середине пятидесятых годов ХХ столетия останки хутора ещё виднелись, справа от ерика Кукшин, на пути из Караванного через Михайловку в Лиман. Но сейчас в начале ХХI в. следы его практически исчезли. В первой трети прошлого столетия на хуторе проживало около полусотни семей только из клана Смольяниновых, жили и другие родственники, Брыковы, Глебовы, Паньковы. Семья прапрадеда Михаила Павловича Смольянинова состояла из трёх семей т.к. вместе с прапрадедом жили не отделившиеся старшие сыновья Тимофей и Семён с семьями и все остальные так называвшиеся не определившиеся дети, т.е. не женившиеся и малолетки. Хозяйство было весьма большое, по свидетельству прадеда «одной только рогатки было полсотни голов». Большое количество свиней, гусей и «прочей живности несчётно». Собственно считали ее, как и положено, по осени, когда ерик Кукшин сковывало льдом и в зарослях высохшего и вымершего камыша и чакана (местное название рогоза) добыть корм становилось трудно или невозможно и живность, проголодавшись, возвращалась на знакомое подворье, приводя каждый свой выводок, сначала гуси гусят, а следом свиньи поросят. Поросята нередко были пятнистыми или того более полосатыми. Что говорило о спаривании домашних свиней с дикими кабанами, которые в те времена еще водились в низовьях Волги... В 1927 году по осени прапрадед Михаил Павлович сильно простудившись, заболел и всю зиму проболел лежа на печи, к весне ему стало лучше, и едва оправившись, он отправился на рыбалку. Однако на беду провалился под лед и от повторной простуды он уже не поправился, скончавшись в апреле 1928 года в возрасте 46 лет. Прапрадеда Михаила Павловича по рассказам деда похоронили, почему то не в Яндыках, а с. Долбан. Жена его, моя прапрабабка Евдокия Фёдоровна (урождённая Брыкова) старших женатых детей отделила, выделив им доли из отцовского наследства, а сама с детьми и оставшимся надо сказать немалым хозяйством позже вступила в создававшийся в Яндыках колхоз, а потом перебрадась в райцентр п.Долбан, ныне п.Лиман Астраханской области. Хутор Кукшин стал приходить в упадок. Разросшийся за 80 лет род первопоселенца и одного из основателей с.Яндыки Акимы Ивановича Смольянинова, потомка однодворца Прохора Андреевича Смольянинова из с. Козловка Воронежской губернии, живший до этого в основном в Яндыках и окрестных хуторах и селениях, стал разъезжаться по всему понизовью Волги. Потомки Данилы Акимовича прапрапрадед Павел Данилович с сыновьями Степаном и Василием после смерти старшего Михаила переселились ближе к Волге. Младщий сын Павла Даниловича прапрадед Василий Павлович Смольянинов осел на хуторе Зельма недалеко от с.Оля, а отец его Павел Данилович Смольянинов переехал после смерти старшего сына к среднему Степану в хотон Чимбя тоже недалеко от Оля и дожил до глубокой старости. Упоминание о нём есть в улусной газете "Социализм Хальг" (Социалистичекий путь) за апрель 1939 года, в заметке о неплательщиках культурного налога, как отец сыновей неплательщиков. Потомки умершего Михаила Павловича к началу Великой Отечественной войны жили В п.Долбан. Кроме прапрабабушки Евдокии Фёдоровны с малолетними детьми Татьяной, Костей и Анной ещё взрослые сыновья Семён, Александр и прапрадед мой Павел. Он ещё не был женат и жил вместе с матерью и младшими братьями и сёстрами. Не смотря на то, что отучился он всего один год окончив в 1922 году 1 класс, но будучи от природы сообразительным и работящим, к концу тридцатых годов освоил ряд специальностей: связиста, электрика, моториста. Это период жизни прадеда наименнее известен.Но по документам установлено что, ко времени призыва в РККА в 1940 году, он работал мотористом на электростанции в с. Долбан (Лиман). Служить он попал в Карелию в 596 стрелковый полк, где в августе 1940 года принял присягу, замом командира полка по строевой части в это время в полку служил майор Василий Маргелов, будущий прославленный генерал и создатель ВДВ СССР.
Едва успев демобилизоваться прадед в числе первых из братьев был мобилизован на фронт начавшейся войны уже в 1941 году и был направлен снова в тот же 596 стрелковый полк 122 дивизии дислоцировавшейся на карельском перешейке. О войне по словам деда прадед рассказывал не много. Днем как говорил, "отсыпались, а по ночам за линию ползали, иногда уходили в тыл надолго на два три дня, был случай, что и неделю по немецким тылам промотовшись возвратились ни с чем. Однажды проведя три дня в тылу у немцев, возвращались без "языка"пленного. Могли быть неприятности, но тут на беду или счастье напоролись на немецкую разведку, возвращавшуюся из нашего тыла. К с частью рассказывал прадед: "Мы их заметили первыми и успели устроить на пути засаду. После короткой схватки взяли троих пленных, один успел ускользнуть, остальных положили. Как потом оказалось все трое были разных национальностей, один немец один, финн и один австриец. Часто особенно зимой приходилось трудно. Устраивая засады на путях немецких тыловых коммуникаций, приходилось отрывать окопы ячейки в глубоком снегу, перекрывать ветками сверху закидывать снегом и припорашивать, отряхивая ветки елей. Сидеть в таком схроне было конечно теплее чем просто на земле, но от длительного стеснения в движении ноги затекали, начинали мерзнуть, хотя одевали и кормили разведку, где ручным пулеметчиком воевал прадед, хорошо". Выдавали табак и наркомовские сто грамм, сахар. Прадед до войны и не пил и не курил, а потому табак отдавал или выменивал у сослуживцев на сахар, а сто грамм забирал командир, тоже меняя на сахар, а иногда расщедрившись, одаривал шоколадкой из офицерского доппайка. По скупым рассказам прадеда основной его задачей как пулемётчика во время разведки если обнаруживали разведку и завязывалась перестрелка, поддерживать огнём Дегтярёва благополучный отход группы. Если выход был с пленным (языком) то на помощь им со вторым номером выделяли двух автоматчиков и сдерживать преследовавшего неприятеля надо было до того пока он не будет доставлен за линию окопов или по команде командира развед взвода. Вместе с прадедом в полку воевали многие призывники из разных сёл Долбанкого РВК (так тогда назывался на калмыцкий манер п. Лиман центр района входившего тогда в Калмыцкой АССР), с некоторыми из них прадед, встретившись после войны, дружил до последних дней жизни. С однополчанином Тимофеем Ивановичем Ильиновым после ранения прадеда они встретились после войны уже в Караванном и до последних дней жизни их связывала крепкая фронтовая дружба. А вот с одним из сослуживцев уроженцем с. Басы они встретились после объединительного колхозного собрания, когда два колхоза объединили в один с центром в Караванном. Он во время войны пропал без вести и появился в селе спустя лет 10 после войны, как потом оказалось, он ушел к немцам и после войны отбывал срок за измену. Прадед пытался расспросить его об этом, но тот под благовидным предлогом уклонился (пошел в круг танцевать под заигравшую гармошку на гулянке в честь объединения хозяйств) и больше они с отцом ни когда не встречались.
А в сентябре 1944 года прадеда, до тех пор не имевшего не единой царапины, тяжело ранило. Полк готовился к широкому наступлению и вел активные боевые действия, прощупывая оборонительные рубежи на предмет слабого звена в цепи укреплений противника. Теперь, когда рассекречены и опубликованы журналы боевых действий многих частей и соединений, мне удалось прочесть журнал боевых действий 596 стрелкового полка 122 дивизии за тот день, когда прадед был ранен.Было бы интересно прочесть само боевое донесение командира роты или взвода, но видимо они далеко не все сохранились и опубликованы. Со слов же прадеда, как он помнит, взвод под прикрытием огня пулеметных точек перешел в атаку, Пулемётному расчету, по мере продвижения взвода, надо было менять диспозицию следуя за взводом и поддерживая пулемётным огнём его продвижение вперёд. При очередной смене места, они со вторым номером не успели добежать до большого валуна, когда противник их заметил и стали обстреливать, одна разрывная пуля (хоть и не первая) всё же нашла его, попала в диск ручного пулемёта Дегтярева, и это спасло ему жизнь, но вот мина, разорвавшаяся рядом с валуном, за которым они укрылись, убила его второго номера и тяжело контузила прадеда. Его посекло осколками, оторвало средний и перебило безымянный пальцы правой руки. Осколки долго потом бродили по телу и один из трёх в нем сидевших вышел уже после войны, с остальными его так и похоронили.
Очнулся прадед уже в медсанбате ГОПЭП 904 а. Потом его перевезли в эвакогоспиталь №1440 г. Кандалакши, оттуда его перевезли в Петрозаводск, где он и пролежал на излечении в госпитале № 5555 до ноября 1944 года. В Санкт-Петербугском филиале Архива военно-медицинских документов МО РФ сохранились две истории болезни прадеда. Это ИБ №11633 Эвакогоспиталя №1440 и ИБ №1288 ГЛР 5555
После выписки его отправили домой на восстановление. В январе 1945 года ему после медицинского переосвидетельствования надлежало вернуться на фронт. В военном комиссариате теперь уже п. Лиман, куда прадед пришёл за проездными документами для возвращения в полк, военком обратился к нему с неожиданным предложением, поехать в с. Караванное, так как там требовались мотористы. Обосновал он это весьма просто и даже обыденно сказав, обращаясь к прадеду: "Павел Михайлович! Война идёт к концу, вы уже не молоды, (прадеду шёл 32-й год от роду), да и ранение у вас тяжелое, а в Караванное нужен моторист. Давайте я дам вам бронь и езжайте в колхоз работать. На фронте Вы теперь, кроме как в обоз, никуда не годитесь, зачем Вам шальную пулю искать?" Прадед согласился и поехал в Караванное работать в колхозе мотористом, однако из-за тяжёлой контузии работать по довоенной специальности он долго не смог, от стука Болиндера невыносимо начинала болеть голова. Изрядно намучившись, прадед после вступления в колхоз, поменял себе работу на более тихую, чабаном на овцеводческой отаре. Война к этому времени уже кончилась военком бронь снял, так как после медкомиссии прадед был признан инвалидом Второй группы.
Прадед до войны женат не был в отличие отстарших братьев Тимофея, Семёна и Александра и старшей сестры Александры бывшей тоже замужем. После войны же, переехав в Караванное он сошелся с одной из сельчанок, но очень на короткое время, потом он уже официально женился на Матрёне Сологубовой и у них родился в 1947 году сын Василий. Однако и этот брак оказался недолговечным. После развода он попал работать нв молочно товарную ферму МТФ где Старшей дояркой была Баева (Ересько) Галина Степановна. Так он познакомился с моей прабабушкой, чуть позднее как тогда говорили, они сошлись. И стали жить вместе. А произошло это в 1948 году. У каждого из них это был третий по счету брак. Мою прабабушку Галю, её отец Степан Фёдорович Ересько, выдал замуж рано, едва ей исполнилось 18 лет, за караванненского мужика 50 лет от роду по фамилии Горюнов. Брак оказался недолгим, тот сильно пил, а во хмелю совсем терял человеческое обличье и сильно избивал и издевался над молодой женой. Убежав от него, она уехала из Караванного и впоследствии вышла замуж за Василия Баева из с. Басы находившегося в 18 км. к востоку от Караванного. Брак продлился до начала войны. К этому времени у прабабцшки было уже четверо детей, старшая дочь Пелагея Васильевна 1935 года рождения, и три мальчика Михаил Васильевич 1937 года и два мальчика (одного звали Горочкой.) которые в войну умерли. Мужа Василия по навету кого-то из калмык, обвинили в ожидании немцев (в доносе фигурировал факт хранения мешочка сухарей висевшего за печкой) и по статье 58.10 посадили. Сидел он в г. Гурьев там и сгинул. Прабабушка осталась в войну с четырьмя детьми и что бы как то выжить, стала работать по мобилизации на строительстве железной дороги Кизляр-Астрахань, там выдавали паек и на неё и на детей. Сохранить, как упоминалось выше, удалось только двоих старших детей. Сойдясь с прабабушкой в 1948 году, он прожили с ней (до самой её смерти в 1983 году) 35 лет. В этом браке родилось еще трое детей, сначала "королевскую" двойню, мальчика Алексея и девочку названную Татьяной, а в 1953 году еще родилась девочка Любочка, которая в 1957 году трагически погибла (утонула).
Фамильные поиски до сих пор не доконца доведённые не позволяют реконструировать события, как и когда в Караванном оказались мать прадедушки Павла с двумя дочерьми. На трех братьев Тимофея, Семёна и Константина, пришли извещения о том, что они пропали без вести, а Александр работавший до войны в Долбане (Лимане) бригадиром на стройке, в 1942 году был обвинен в антисоветской агитации и осужден по 58.10. Более о нем ни каких сведений не было и нет. Возможно он так же трагически погиб при перевозке заключенных в г. Гурьев, на той самой разбомблённой барже, что и один из его родных дядьёв Степан Павлович Смольянинов, так же осужденный по этой же статье в том же 1942 году. В 1996 году они оба реабилитированы, но точной даты и обстоятельств их гибели не знает пока ни кто. Самая младшая сестра прадедушки Татьяна умерла во время войны, еще до возвращения Прадедушки с фронта. По иронии судьбы семья собралась вокруг единственного оставшегося в живых мужчины, того кому по семейному преданию прочили "встретить первую же пулю". Я не знаю где тогда жили прадед с прабабушкой, но ко времени рождения детей (конец марта 1949 года) прадедушка был сам двенадцатый, кроме него и прабабушки с 4 детьми, жили еще две сестры с детьми: старшая сестра Шура с двумя сыновьями Дмитрием и Константином и сестра Анна с дочерью Капитолиной, ну и прапрабабка Евдокия Фёдоровна. Всего 12 человек: пятеро взрослых и семеро детей разного возраста. Кормил их всех Прадед. Он работал на МТФ, пас дойных коров, и потихоньку ловил рыбу (что было запрещено) в ближайшем ильмене, для того что бы как то прокормить семью и прорву родичей. Сменяясь по очереди, он в тайне от всех заранее складывал пойманную рыбу в котелок который подвешивал внизу телеги, и привозил домой. Однажды прадеда по дороге остановили, обыскали, рыбу изъяли, а его осудили и посадили в тюрьму. И вот кормильца не стало, поэтому все проживавшие у прадеда родственники разъехались, кто куда. Старшая сестра Александра с детьми Дмитрием и Константином завербовались и уехали жить на Курильские острова, младшая сестра Анна с дочерью Капитолиной уехали на тоню в п. Трудфронт. Мать отца, моя бабка Евдокия, откочевала вместе с дочерью Анной. И можно только представить каково было прабабушке Гале одной с четырьмя детьми. От переживаний у нее в итоге пропало молоко, а молочных смесей тогда не было, да и если бы были купить их было не на что. Новороженная двойня 15ти дней отроду с голодухи орали, как резаные, а прабабушка тихо плакала с горя. Старшая дочь, Пелагея которой в то время было 13 лет стала нянькой, она тискала им в открытые рты марлю с "жевкой" (пережеванный черный хлеб вперемешку с вареной тыквой). Сейчас даже представить невозможно, как они выжили и детей сохранили при такой нищете, сразу лишившись опоры и кормильца. Но как только стало возможно свидание с сидевшим в Астраханской тюрьме прадедушкой, она решилась использовать "свиданку" и поехала в Астрахань. Добраться тогда можно было тогда только одним видом транспорта, поездом по железной дороге, которую ей самой же пришлось строить в военные годы. До станции, где поезд стоял две минуты, было двенадцать километров и дойти пешком до неё с четырьмя детьми, двоим из которых едва минуло, полгода было немыслимо, но оставался еще полустанок напротив села в трёх километрах. Поезд там не стоял, он просто притормаживал, останавливался и тут же трогался, поэтому садились по сути дела на ходу. Способ такой посадки на проходившие поезда продолжался очень долго и прекратился только тогда когда он окончательно перестал останавливаться в семидесятых годах. Когда прадед посмотрел, каких мучений стоило жене добраться до тюрьмы с детьми он ей сказал: " Ты мать больше не езди, не мучайся, меня даст Бог скоро освободят и я вернусь." Мать вроде бы обиделась, но отца послушала и более с детьми не ездила. Он в тюрьме освоил специальность пекаря, и весь срок до освобождения проработал помощником главного пекаря тюремной пекарни.
ВОЗВРАЩЕНИЕ В КОЛХОЗ. Вернулся прадед из тюрьмы в начале 1950 года изрядно "размордевшим» на тюремных хлебах. Единственно сохранившаяся фотография той поры и впрямь свидетельствует об этом. Новорожденным исполнилось уже по году, они были синюшны с голодухи, а потому горласты, особенно девочка Татьяна. Прапрабабка Евдокия сразу после рождения думала, что девочка не выживет, однако благодаря Богу и близким выжила выросла, жива и по сей день. Мне не юристу трудно сказать, почему прадедушке, получившему год по уголовной статье и искупившему свою вину заключением, при освобождении не вернули всех прав гражданина. Два года имея поражение в правах, он не мог восстановиться в колхозе, равно как и устроиться, куда либо на работу официально. Однако сидеть на шее у семьи вместо того, чтобы кормить её, было не в Его правилах и он отправился как тогда говорили на "шабашки", т.е. работать без официального найма у частников в других сёлах и посёлках области. Прадеда два года из-за лишения прав не брали на работу. Через два года он вновь как тогда говорили "взошёл в колхоз" и продолжалась его трудовая деятельность до 77 года, то есть до времени пока его сын и мой дед Алексей не окончил университет. Часто в состоянии подпития, он бывало, расчувствовавшись, ударял себя в грудь и гордо заявлял: «Я вечный труженик". Собственно он таковым и был в действительности, ни когда в своей жизни он не сидел без дела. Он вновь принял отару овец и пас то овец, то скотину попеременно до выхода на пенсию в 1973 году, но и после этого он продолжал работать, но уже на другой работе, то на утках, то на полеводческой бригаде, выращивая люцерну на корм. Окончательно он перестал работать в 1978 году, будучи уже шестидесяти пяти лет от роду. Однако трудиться дома по хозяйству в саду и огороде, он продолжал до самой смерти. Бабушки соседки рассказывали деду потом, что дня за четыре или три до смерти, он, выйдя посидеть с ними на лавочке и побеседовать заявил: "Видно край приходит скоро помру".
-"Господь с тобой Пал Михалыч будет на себя наговаривать! Ты вон еще, какой бодрый, вёдрами огород поливаешь"- возражали те ему.
-"Не-е, не говорите, знаю что говорю. До сего дня я по полному ведру носил в каждой руке, а сегодня только четыре раза и принёс, да и то по пол-ведра "- и повторил " Видно край приходит"
РАБОТА ЧАБАНОМ Чабан профессия неграмотных. У прадеда и было то один класс ликбеза в 1922 году, а будь он грамотным, его ум и трудолюбие конечно могли позволить подняться выше по социальной или служебной лестнице. Однако он так и остался на всю жизнь чабаном, по его едкому выражению, "баранам хвосты крутить". Кстати он часто это говорил в тех случаях, если возникал вопрос о сыновьих успехах в школе, "Хочет, как отец всю жизнь баранам хвосты крутить, пусть не учится, хоть сейчас идёт пасти баран, не хочет, пусть учится. И добавлял - "насильно ни чему научить нельзя, научиться можно только при желании." Тогда в начале пятидесятых годов двадцатого века после страшной, разорительной войны участником которой ему пришлось быть до конца 1944 года, в деревне было голодно и бедно, платили мало, если можно считать платой выдававшиеся на заработанные трудодни в конце года натуроплаты в виде картошки, бахчевых и т.д., которые еще предстояло где то продать или обменять на необходимые продукты и товары. Выручало старинное занятие "чумачество", когда наскребя по озерам, вокруг села соли, сельчане её везли в Ставрополье и далее на Кубань выменивали на зерно, там же его мололи на мельницах, и возвращались уже с известным запасом муки и зерна на фураж для скотины. Иногда вояжи такие продолжались более двух - трёх недель и тогда в селе начинали беспокоиться за "чумаков". Еще слишком живы были воспоминания сельчан о грабежах на дорогах в калмыцких степях, в первые годы войны. Однажды такому грабежу подверглись поехавшие "чумачить " во время войны женщины, среди которых была и моя прабабушка Галя. Но вот чумаки возвращались! И если торг был удачный, то по селу шла гульба. Поездки эти совершались во время, которое отводилось под отпуск по закону, хотя фактически за всю свою жизнь прадед ни разу в отпуске не был, в лучшем случае ему выплачивали отпускные и зарплату сразу. (С 1960-х годов стали платить деньгами на заработанный трудодень). В те же, голодные прямо скажем, годы каждый выживал, кто, как может, хотя уровень взаимопомощи был несравненно выше, чем сейчас, когда я пишу эти строки.
ДОСТИЖЕНИЯ И всё таки по моему разумению не очень благоволя к свой вынужденной профессии, работу он исполнял отменно. Достаточно сказать, что в течение ряда лет он получал самые высокие показатели в привесах, упитанности стада, выходе ягнят на количество овцематок и т.д. он неоднократно был участником Выставки Достижений Народного Хозяйства (ВДНХ) в Москве. Удостоился медалей всех достоинств, включая и самой высшей золотой, за рекорд который он установил в уходе, за племенным бараном производителем. Который по нынешним временам вошёл бы в книгу рекордов Гиннеса, а тогда удостоен золотой медали ВДНХ. Во всяком случае, рекорд, поставленный им в 1974 году по настригу 24-х килограммов шерсти с этого барана до сих пор не превзойдён, как я не пытался найти хоть где свидетельства большего достижения. Он помогал колхозному зоотехнику Булычеву Семёну Кирилловичу в селекции, ухаживая за одним из селекционных отар, за другой отарой ухаживал Ермолов Лукъян Иванович. К слову сказать, их помощь позволила колхозному зоотехнику в условиях колхоза, а не НИИ вывести новую породу особо тонкорунных овец "Грозненская-2" за что зоотехник получил орден "ЗНАК ПОЧЁТА" и звание "Заслуженного зоотехника РСФСР".
ЕГО ОТНОШЕНИЕ К ЖИЗНИ. Работая в степи, где за частую приходилось оставаться вообще одному прадедушка по словам деда не отличался словоохотливостью, но если приходилось заложить за воротник как тогда говорили, становился словоохотливым и чрезвычайно щедрым. Некоторые знавшие об этой его слабости иногда пользовались этим. Даже пообещав по пьяни, он слово держал по трезвой и обещанное выполнял. Был он достаточно вспыльчивым, когда допекали, но отходчивым как тогда говорили. А вот душевных обид не прощал ни кому и никогда. Еще в юности дочь Татьяна, будучи не отпущенной им по её каким-то надобностям в сердцах буркнула ему вслед, назвав его дураком, а он услышал. Как она потом не просила у него всю жизнь прощения, он, говоря формально, её так и не простил до самой смерти. Хотя по жизни не бросал её, всячески помогая. Помогал обустраиваться в выделямом на первых пора молодожёнам жилье (колхозных домиках), перестилал полы, утеплял, строил хозпостройки. Ухаживал за хозяйством в отсутствие её с мужем дома. Но как говорится к сердцу близко не подпускал. Только уже после смерти жены оставшись один, он стал принимать её заботу, когда она приходила сама или присылала внучку, прибраться в доме или постирать бельё. Второго мужа её уважал и даже и любил. И когда встал вопрос кому отдать автомобиль Победу, он уступил свою долю Михаилу, со старшим зятем Володей он как говорили в те поры не ладил. Было это не всегда. ПадчерицаПелагея Васильевна Баева вышла замуж за демобилизовавшегося из армии детдомовца, приехавшего в Караванное вместе с сослуживцем. И не смотря на то, что ни Паня (так звали Пелагею в обиходе дома), ни Михаил не были ему родными детьми, но он воспитывал их с 12 лет, они звали его по семейной традиции папаней, и он ревностно старался им угождать, что бы паче чаянья его кто не обвинил в том, что он относится или заботится о них хуже чем о родных. Прабабушка, изымая из семейного бюджета (коим она по факту распоряжалась) наряжала Старшую дочь, пасынку Михаилу покупал последовательно то велосипед, то мотоциклы, а когда пришло время сыграл им свадьбы, сначала выдав замуж Пелагею, потом женив Михаила.
ПОСЛЕ ВЫХОДА НА ПЕНСИЮ В 1973 году, когда сын учился на втором курсе Саратовского университета павлу Михайловичу исполнилось 60 лет. Возраст выхода на пенсию. Уйти на пенсию в 78 рублей он, конечно, мог, но его трудолюбие и ответственность не позволяли. Чабанство ему уже изрядно надоело и выход был один если продолжить работу, то надо сменить род деятельности. Прадедушка ушёл из чабанов, и пошел работать на птицеводческую ферму, выращивающую уток в колхозе, через 2года, он еще раз поменял род деятельности и стал работать в бригаде по производству кормов, выращивание люцерны и приготовление из неё кормовых гранул. Окончательно он оставил работу уже после того как его сын а мой дед закончил университет. Вдвоём с женой получавшей социальную пенсию в 12 рублей у них выходило 90 рублей. Для колхозников живших своим хозяйством вполне себе приемлемая сумма для скромной жизни. 23 октября 1983 года Прадедушка овдовел и стал жить один. Сам управляясь по хозяйству.Ни к дочери когда то его обидевшей ни к сыну жившему в дали от него он переезжать не захотел.Дедушка навещал его в основном в отпуск или по праздникам. Благодаря этим поездкам я теперь могу иногдавставив диск в компьютер посмотреть и послушать своего прадедушку Павла Михайловича Смолянинова. В 1989 году дедушка приехав на майские праздники снял на видеокамеру большой ролик с Прадедом и его товарищами по службе и фронту на праздновании Дня Победы в Великой отечественной Войне.Теперь этот ролик могут смотреть не только члены нашей семьи, но все кто желает, он оцифрован и выложен в интернет. А значит и други правнуки из далёкого села Караванного могут увидеть своих прадедов убелённых сединами, и увешанных боевыми и трудовыми наградами как мой славный прадед Павел Михайлович Смольянинов.