| СМОЛЬЯНИНОВ Михаил Сергеевич |
 |
Звание: Штабс-капитан Даты жизни: 27.09.1890 г. - 20.05.1919 г. Страна: Российская империя |
Биографическая справка:
РГВА. Ф. 39499. Оп. 1.Д. 319.Л. 2.
|
Памяти друга военного лётчика полковника Михаила Сергеевича Смолянинова
Есть люди, которых не удовлетворяют обычные жизненные пути, мужественное и страстное сердце которых стремится к новому и неизведанному, двигающему нас вперед. К такой породе людей относился ил наш товарищ, кадет-орловец 60-го выпуска (1909 г.) Миша Смольянинов — серьезней, спокойный, приветливый, аккуратный в подтянутый кадет, с приятным миловидным лицом. В то время как шумная кадетская толпа занималась своими обычными суетными делами, Мишу Смольянинова мы привыкли видеть сидящим за партой, углубленного в сложные математические расчеты, которыми он стремился подкрепить технические изобретения, родившиеся в его мозгу. При этом он всегда, в муках творчества, нещадно тер лоб и ворошил белокурый бобрик.
Свою тягу к новому, к новым открытиям и изобретениям, Миша надеялся удовлетворить на морской службе, но в Морской корпус ему попасть не удалось, так как на медицинском осмотре у него были обнаружены признаки дальтонизма, который он после этого настойчиво старался преодолеть, часами перебирая и раскладывая цветные шерстинки, в надежде приучить глаза к их оттенкам. Потерянная морская стихия, однако, нашла замену в другой, не менее, а может быть более, манящей стихии, стихии воздуха. Ко времени выхода М.С. Смольянинова из корпуса, Русская авиация уже становилась на твердую почву, и он, юнкером Михайловского училища, пользуясь своим родством с начальником авиационного отдела Гатчинской Воздух плавательной Школы полковником Ульяновым, стал частым посетителем Гатчины, жадно знакомясь с тогдашними достижениями авиационного дела.
Отбыв обязательный строевой стаж в 13-й артиллерийской бригаде, он поступил в Авиационную школу, где, во время одного из учебных полетов, сломал ногу и после всегда ходил с палкой. Началась война, и М.С. Смольянинов выдвинулся в первые ряды блестящих Русских летчиков, участвуя во многих воздушных боях и выполняя ответственные боевые задания, за которые п был награжден многими боевыми орденами, включая Георгиевское Оружие.
Революция прервала нормальный и славный путь доблестного Русского офицера. Смольянинов не мог мириться с постыдным бездействием, на которое обрекло его распадение Русской армии. Желая продолжать борьбу, он принял смелое решение — перелететь на ближайший от места его службы союзный фронт, каковыми были Салоники. На своем немецком трофейном "Альбатросе", без посадок, он перелетел над неприятельской территорией и фронтом, подвергаясь обстрелу (был легко ранен) и достигнув цели, явился в распоряжение командира Особого Русского Экспедиционного Корпуса в Македонии генерала Дитерихса.
Если вспомнить все несовершенство тогдашних летательных аппаратов и всю необычность далекого беспосадочного полета над вражеским расположением, то станет понятной исключительность подвига бесстрашного летчика, подвига, который до сих пор сохранился в памяти боевых товарищей М.С. Смольянинова.
На Македонском фронте, состоя в авиационных частях союзных войск, он принял активное участие в воздушных операциях, проявив себя все тем же искусным и бесстрашным летчиком. За свои боевые подвиги он получил ряд иностранных орденов. Однако беспокойное сердце орловского кадета звало его на Родину, и когда, под впечатлением корниловского выступления, ему показалось, что Русская армия возрождается, он испрашивает разрешения вернуться в Россию и получив его, тем же необычным путем, на своем самолете, возвращается домой.
Крах всех надежд на восстановление Русской воинской силы заставил Смольянинова искать новых путей для продолжения службы России. Он, вместе с сербскими частями (добровольцами из пленных), перебирается в Сибирь, а затем в Пекин, где тщетно обивает пороги разных союзных миссий, пытаясь получить разрешение на отправку на западный союзнический фронт. Не добившись такого разрешения и бросив в лицо союзным военным бюрократам свои иностранные ордена, он включается в белую борьбу в Сибири, командуя авиационным отрядом в армии ген. Пепеляева. В одном из боевых полетов, очень несовершенный аппарат, на котором летел Смольянинов, по неизвестной причине, загорелся и доблестный офицер трагически погиб, как гордый орел, опаливший свои могучие крылья. Гибель его случилась в августе 1919 года, в районе между Пермью и Глазовым, у станции Верещагино. Погребен он был у той же станции, и в гроб была положена его верная палка. При погребении присутствовал двоюродный брат героя, старш. лейт. Головин.
Миша Смольянинов погиб 29 лет. Жизнь его была недолгой, но насыщенной славными и яркими делами, проникнутой напряженным духом, который отличал старых Русских кадет. В славном созвездии кадетских жизней, отданных на алтарь Отечества, короткая жизнь Миши Смольянинова будет, незримо и невидимо для многих, сверкать чистой и немеркнущей звездой. Вечная слава и вечная память да будут ему и всем верным Русским людям, разделившим его судьбу.
С любовью и гордостью мы, его сверстники и товарищи, по незабываемым кадетским дням, в год тридцатипятилетия его славной смерти, — склоняем свои седые головы над его далекой, потерянной и покинутой, по незабытой могилой.
P.S. В адрес сайта пришло письмо от читателя Михаила Гоголина из Москвы, в котором он уточняет некоторые моменты. Редакция сайта сердечно благодарит Михаила и публикует его письмо ниже:
На вашем сайте в разделе "Белое движение. Герои. " Опубликована статья из старой "Военной Были" - "Памяти друга, военного лётчика полк.Смольянинова". Статья эта страстная и интересная, но, увы, грешит неточностями, что, разумеется, недопустимо, когда речь идёт о столь неординарной и славной фигуре, как Михаил Сергеевич Смольянинов.
Я в своё время приобрёл весьма обширные рукописные его дневники, которые он вёл с декабря 1917 по май 1919, так что владею информацией в объёме несколько большим, чем авторы статьи, размещённой на сайте.
Разумно было бы внести несколько исправлений и уточнений если не в текст, то хотя бы в комментарий к статье.
Из основных:
- Улетел М.С. на Салоникский фронт не на "Альбатросе", а на "Эльфауге"("L.V.G.").
- Ехал он на Дальний Восток с итальянцами, в вагоне итал. миссии "Кр. Креста" и с документами на итальянца.
- "бросил в лицо" (отправил с объяснительной запиской) англ. консулу он не "иностранные ордена", а единственную свою иностранную награду, - "Croix de Guerre"("Военный Крест"), полученный им от союзников уже после своего возвращения обратно, осенью 1917. Да и то, крест этот, во избежание дипломатического скандала (случай действительно, из ряда вон!) был по-тихому возвращён английским консулом русскому, где, вероятно, и осел.
- командовал М.С. не "отрядом", а значительно более крупным соединением - он был "Начальником Воздушного флота Сибирской армии", на этом посту и погиб.
- Погиб, кстати, он не в августе , а утром 20 мая 1919, и не в боевом полёте, а при перебазировании авиасоединения со ст.Верещагино на ст. Кез.
- На похоронах присутствовал не "Головин", а Головнин Сергей Сергеевич (из славной морской династии), двоюродный его брат; ему же, кстати, были переданы и дневники М.С.
Есть там и ещё неточности, но следует исправить хотя бы вышеперечисленные.
С уважением, Михаил Гоголин, Москва.
Героическими подвигами в I Мировую войну и Гражданскую войну прославился двоюродный брат Сергея, Бориса, Михаила, Петра Сергее- вичей Головниных Михаил Сергеевич Смольянинов (род. 27 сентября 1890 – † март 1919). Он родился в селе Губкино Спасского уезда Рязанской губернии, восприемниками при крещении были Борис Константинович Смольянинов и жена отставного гвардии штабс-капитана Елена Никола- евна Михайлова. В 1909 г. Михаил окончил Орловский Бахтина кадетский корпус, в 1912 г. Михайловское артиллерийское училище, Из училища вы- пущен подпрапорщиком в 13-ю артиллерийскую бригаду в Севастополь, откуда был откомандирован в Гатчинскую авиашколу. Присвоены звания: подпоручика 6 августа 1912 г, поручика 31 августа 1914 г, военного летчика 06 марта 1916 г, штабс-капитана 25 ноября 1916 г. После окончания Гатчинской воздухоплавательной школы служил в авиации в Севастополе. Участник 1-й Мировой войны. Во время полета был ранен в ногу оружейной пулей. 10 ноября 1915 г., возвращаясь после трехчасовой разведки, «упал с аэропланом с высоты 200 метров; получил ушибы локтевого и коленного суставов. Доставлен в лазарет в бессозна- тельном состоянии». Имел Георгиевское оружие за храбрость. С 27 марта 1917 г. – командир 1-го Туркестанского корпусного авиационного отряда. В 1917 г. не захотел примкнуть к революции, и улетел на своем самолете через фронт в Салоники к союзникам, летел около 10 часов на самолете «Альбатрос» и побил при этом рекорд дальности полета на самолетах это- го типа. Об этом перелете писали газеты: 119 «...30 мая 1917 г. летчик 1-го Туркестанского авиаотряда штабс- капитан Михаил Сергеевич Смольянинов вылетел на трофейном самолете «Эльфауге» на разведку, не вернулся на свой аэродром Кременец, а призем- лился городе Солунс (Салоники), сделав по пути одну посадку в Румынии. Самовольный перелет к союзникам был вызван нежеланием штабс-капи- тана, примириться с обстановкой, сложившейся в армии после свержения монархии. В Салониках Смольянинов продолжил службу на стороне со- юзников, а в конце августа снова вернулся в Россию, совершив при этом безостановочный перелет из Салоников в Белград (Бессарабия).»19. Газеты писали: «Пилотом этого «Шнейдера» был наш русский лет- чик Смольянинов, совершивший на нем обратный перелет из Салоник в Белград. К англичанам он отправился месяца три назад, чтобы с ними вме- сте сражаться на Салоникском фронте. Они не только предложили ему пе- рекрасить опознавательные русские круги в свои цвета, но и наложили на него гораздо большую, и наиболее опасную нагрузку боевых полетов. Разо- чаровавшись в этих доблестных союзниках, Смольянинов ночью, закрасив с досады английские цвета подручной светлой краской, смело пустился в обратный путь. Лишь в полете, пролетая над всей Болгарией, он сознал свою сугубую опасность на случай вынужденного спуска, так как его мо- гли бы расстрелять при вынужденной посадке, как шпиона. Тем не менее, это принесло ему пользу, так как его никто не обстреливал на пути, боясь ошибок. Однако нельзя не признать, что такая маскировка обоюдоостра»20. Вернувшись в Россию, Смольянинов отправился на Восток. С на- чалом Гражданской войны он был назначен начальником авиации в армии генерала Пепеляева, затем служил у Колчака21, где и погиб 20 мая 1919 г. В поминальной статье отмечалось: «Памяти друга, военного лётчика полковника Смольянинова. Есть люди, которых не удовлетворяют обычные жизненные пути, мужественное и страстное сердце которых стремится к новому и неиз- веданному, двигающему нас вперед. К такой породе людей относился и наш товарищ, кадет-орловец 60-го выпуска (1909) Миша Смольянинов – серьезный, спокойный, приветливый, аккуратный и подтянутый кадет, с приятным миловидным лицом. В то время как шумная кадетская толпа занималась своими обычными суетными делами, Мишу Смольянинова мы 19 Новое время. 1917, 15 июня; ЦТВИА. Ф. 2008. №2005. 20 Иванов Б. Борьба с воздушным врагом. М.: ГИЗ, 1930. 21 Рындин И.Ж. Материалы по истории и генеалогии дворянских родов Рязанской губернии. Вып. 7. Рязань, 2011. С.116–139. 120 привыкли видеть сидящим за партой, углубленным в сложные математи- ческие расчеты, которыми он стремился подкрепить технические изобре- тения, родившиеся в его мозгу. При этом он всегда, в муках творчества, нещадно тер лоб и ворошил белокурый бобрик. Свою тягу к новому, к новым открытиям и изобретениям, Миша надеялся удовлетворить на мор- ской службе, но в Морской корпус ему попасть не удалось, так как на медицинском осмотре у него были обнаружены признаки дальтонизма, ко- торый он после этого настойчиво старался преодолеть, часами перебирая и раскладывая цветные шерстинки, в надежде приучить глаза к их оттенкам. Потерянная морская стихия, однако, нашла замену в другой, не ме- нее, а может быть, более манящей стихии, - стихии воздуха. Ко времени выхода М.С. Смольянинова из корпуса, Русская авиация уже становилась на твердую почву, и он, юнкером Михайловского училища, пользуясь сво- им родством с начальником авиационного отдела Гатчинской Воздухопла- вательной школы полковником С.А. Ульяниным, стал частым посетителем Гатчины, жадно знакомясь с тогдашними достижениями авиационного дела. Отбыв обязательный строевой стаж в 13-й артиллерийской бригаде, он поступил в Авиационную школу, где, во время одного из учебных по- летов, сломал ногу и после всегда ходил с палкой. Началась война, и М.С. Смольянинов выдвинулся в первые ряды блестящих русских летчиков, участвуя во многих воздушных боях и вы- полняя ответственные боевые задания, за которые он был награжден мно- гими боевыми орденами, включая Георгиевское оружие. Революция прервала нормальный и славный путь доблестного рус- ского офицера. Смольянинов не мог мириться с постыдным бездействием, на которое обрек его распад Русской армии. Желая продолжать борьбу, он принял смелое решение — перелететь на ближайший от места его службы союзный фронт, каковыми были Салоники. На своем немецком трофейном «Альбатросе», без посадок, он перелетел над неприятельской территорией и фронтом, подвергаясь обстрелу (был легко ранен) и, достигнув цели, явился в распоряжение командира Особого Русского Экспедиционного Корпуса в Македонии генерала Дитерихса. Если вспомнить все несовер- шенство тогдашних летательных аппаратов и всю необычность далекого беспосадочного полета над вражеским расположением, то станет понятной исключительность подвига бесстрашного летчика, подвига, который до сих пор сохранился в памяти боевых товарищей М.С. Смольянинова. На Македонском фронте, состоя в авиационных частях союзных войск, он принял активное участие в воздушных операциях, проявив себя все тем же искусным и бесстрашным летчиком. За свои боевые подвиги он получил иностранный орден. 121 Однако беспокойное сердце орловского кадета звало его на Родину, и когда, под впечатлением корниловского выступления, ему показалось, что Русская армия возрождается, он испрашивает разрешения вернуться в Россию и, получив его, тем же необычным путем, на своем самолете, возвращается домой. Крах всех надежд на восстановление Русской воинской силы заста- вил Смольянинова искать новых путей для продолжения службы России. Он, вместе с сербскими частями (добровольцами из пленных), перебирает- ся в Сибирь, а затем в Пекин, где тщетно обивает пороги разных союзных миссий, пытаясь получить разрешение на отправку на Западный союзни- ческий фронт. Не добившись такого разрешения и бросив в лицо союзным воен- ным бюрократам свой иностранный орден, он включается в белую борь- бу в Сибири, командуя авиационным отрядом в армии ген. Пепеляева. В первом полете очень несовершенный аппарат, на котором летел Смолья- нинов, по неизвестной причине загорелся, и доблестный офицер трагиче- ски погиб, как гордый орел, опаливший свои могучие крылья. Гибель его случилась в мае 1919 года, в районе между Пермью и Глазовым, у станции Верещагино. Погребен он был у той же станции, и в гроб была положена его верная палка. При погребении присутствовал двоюродный брат героя, старший лейтенант Головнин. Миша Смольянинов погиб 29 лет. Жизнь его была недолгой, но на- сыщенной славными и яркими делами, проникнутой напряженным духом, который отличал старых русских кадет. В славном созвездии кадетских жизней, отданных на алтарь Отечества, короткая жизнь Миши Смольяни- нова будет, незримо и невидимо для многих, сверкать чистой и немеркну- щей звездой. Вечная слава и вечная память да будут ему и всем верным русским людям, разделившим его судьбу. С любовью и гордостью мы, его сверстники и товарищи по незабываемым кадетским дням, в год тридца- типятилетия его славной смерти, – склоняем свои седые головы над его далекой, потерянной и покинутой, но незабытой могилой»22. Сослуживец Михаила вспоминал: «Для ознакомления с VIII корпусным авиационным отрядом, ко- торый включился отныне в состав моего дивизиона, я вылетел в его рас- положение. Это был образцовый разведывательный отряд. Его возглавлял неустрашимый и настойчивый в выполнении боевых задач начальник – военный лётчик штабс-капитан А.И. Олейник. 22Кузнецов В., Месняев Г., Смольянинов С., Шатилов В. Военная быль (Париж). 1954. №11. С. 24 122 Здесь я познакомился с интересным и оригинальным представи- телем русской разведывательной авиации – военным лётчиком поручиком М.С. Смольяниновым, летавшим с протезом. При каких обстоятельствах он потерял ногу – мне неизвестно, но то, что он продолжал полёты (да ещё какие!) после постигшей его катастрофы – красноречивее всяких слов говорило о его отношении к авиации. Смольянинов питал особое пристра- стие к немецким пленным аэропланам. Я застал его на новом «L.V.G.», на котором он летал до конца войны, а в 1917 году совершил перелёт через всю Болгарию на Салоникский фронт и обратно. По натуре Смольянинов был замкнут и угрюм, но свои боевые обязанности он выполнял спокойно, непоколебимо, несмотря ни на какие трудности, считая, что этим выполняет свой священный долг перед Ро- диной. За всё это Смольянинов пользовался заслуженным уважением и всеобщей любовью в отряде. Как-то меня вызвал к прямому проводу командир XI авиационного дивизиона. «У аппарата капитан Степанов», – прочёл я на ленте телеграфа «ЮЗА». Простите, что вас беспокою, но у меня несчастье с VIII отря- дом, – сказал Степанов, - там начальник и все офицеры поссорились со своими солдатами, и мне никак не удаётся их примирить. Умоляю вас, помогите мне в этом. Ведь это прекрасный отряд, и очень важно, чтобы он мог работать нормально. В тот же день, после обеда, я отправился в VIII корпусной отряд. Здесь все офицеры-лётчики были мне знакомы. Не было только капитана Олейника, который теперь командовал VI авиационным дивизионом на левом фланге Румынского фронта. Во главе VIII отряда стоял штабс-капитан Смольянинов. Я попросил его собрать всех солдат двумя группами, отделив мо- тористов от остальной команды отряда, и сказал, что говорить с рядовыми буду в отсутствие офицеров. Когда солдаты собрались, я обратился к ним со следующими словами: «Прежде всего, вас прошу быть совершенно от- кровенными и правдивыми со мной. Вы должны, открыто объяснить, что у вас произошло в отряде. Почему появились какие-то нелады между вами и офицерами? Разве ваши офицеры теперь стали другими, хуже, чем они были раньше»? Никак нет! - дружно ответили рядовые. Если это так, то мне непонятно, что же вам теперь в них не нравится? Они сторонятся нас, будто мы для них стали хуже! - бойко заявил один из разбитных солдат. Ну, если ничего плохого у вас с офицерами не было, то это ещё поправимо, - сказал я, - надеюсь, что жизнь в отряде наладится. Отныне вы, как полно- правные граждане нашей свободной родины, должны жить её интересами. Война ещё продолжается. Перед нами стоит враг, вооружённый до зубов, а следовательно, наша авиация должна быть по-прежнему бдительной и бое- 123 способной. Не нарушайте же и вы неладами с офицерами боеспособности своего славного отряда. Разговор с мотористами был проще. Впрочем, отношения между офицерами и мотористами оставались хорошими. А вот с офицерами разговаривать было уже труднее, но мне всё же удалось убедить их и внушить, как надо вести себя теперь с солдатами. Труднее всего было сломить начальника. Сурово и требовательно относясь к самому себе, Смольянинов никак не мог понять, как это в отношениях с подчинёнными должна проявляться какая-то гибкость. Примирив поссо- рившихся, я уехал из отряда23. 20 мая 1919 года. Приказ №22 по Авиационной группе Сибирской Армии, станция Верещагино. 1. Сего числа, в 5 часов утра, самолет «Аль- батрос» №797 («Мерседес» 127 НР №23377) во время перелета со станции Верещагино на станцию Кез, командира АГ СА, военного лётчика, подпол- ковника Смольянинова на высоте 600-700 метров от неизвестной причины загорелся на 327 версте Пермской железной дороги. Летчик выпал из пе- ревернувшегося аппарата на той же высоте и разбился насмерть, самолет сгорел. Выдержка из разговора по прямому проводу: у аппарата Командир 2-го Сибавиаотряда штакап Ильин и в Омске Начвоздухфлотверх полков- ник Бойно-Родзевич. В 5 часов утра 20 мая перелет полковника Смолья- нинова на Альбатросе−Мерседес 127 Верещагино−Кез. Самолет загорелся вблизи разъезда 28 на высоте 800 метров. Полковник Смольянинов, вы- брошенный с самолета с 600 метров, разбился насмерть. <…> Прошу при- казаний, где хоронить тело. Желательно в Перми при армии. Средств для погребения в Управлении, и цинкового гроба нет. Прошу содействия или разрешения временно использовать технический аванс. Укажите размеры. На имущество Комиссия составила акт. Письма, документы, другие бумаги для передачи матери покойного, согласно его последней словесной воле, переданы под расписку в акте военлёту прапорщику Бердникову. Вещи Смольянинова сданы двоюродному брату лейтенанту флота Сергею Сер- геевичу Головнину»24. Сохранились небольшая часть дневников Михаила Смольянинова: надпись на титуле тетради №8: «В случае моей гибели прошу надёжным способом переслать матери: «город Михайлов Рязанской губернии, Софии Петровне Смольяниновой (Нарышкиной)»: 23 Ткачёв В.М. Крылья России. Воспоминания о прошлом русской военной авиации 1910 – 1917, СПБ, 2007. 24 РГВИА, Ф. 493. Оп. 3. Д. 129. Л. 136 124 Запись от 14 июля 1918 г. Во время посещения Порт-Артура: «<…> Я долго искал могилу двоюродного брата, полагая, что и его тело было перенесено с форта Tung-Shi-Kuan-Shan, и не ошибся: на одном из серых каменных крестов, подле небольшого обложенного камнями хол- мика и кустов акации, прочёл: «зауряд-прап. 25 в.с.с.п.25 Полозов и Смо- лянинов (фамилия неверна) † 11 - XI – 1904 г.» (он - кадет, доброволец). Далее пошёл по бывшим позициям к северному форту этого же названия. <…> Бетонные массивы рассыпались, потрескались, осели. Контр- эскар- повая галерея в восточном фланге форта в одном месте сломалась пополам. Тыльное убежище обвалено, засыпано землёй. На одном его обломке - па- мятник-обелиск: здесь были убиты генерал Кондратенко и прочие присут- ствовавшие, в том числе и мой двоюродный брат26. <…> Запись от 9.09.1918 по пути из Японии в Корею: Немного поспал, проснувшись около 7 часов, увидел, что мы шли вблизи острова Цусима Где-то под нами лежат уже 13 лет наши корабли Балтийского флота, и среди них эскадренный броненосец «Князь Суво- ров», с двоюродным моим братом, мичманом Головниным27. Запись от 6.11.1918, Владивосток: Командир миноносца, он же командир минного дивизиона, лейте- нант Дрейер28, сказал мне, что дней 10 назад был здесь лейтенант Голов- нин, мой двоюродный брат, а теперь он уехал в Омск. Я очень сожалел. Моряки самочинно отменили беспогонную форму Керенского, снова на- дели кокарды и погоны, мне это нравится: старая форма освящена века- ми, и менять её не следует. <…> Вечером я был поражён неожиданным входом в наш вагон-столовую Серёжи Головнина. Он приехал из Харби- на и случайно услышал здесь мою фамилию. Он только в сентябре пере- брался через «фронт», в Омске нашёл еще двух своих братьев. Служил в Петрограде на крейсере «Олег» старшим офицером, сохраняя всё время с командой великолепные отношения. Матросы на кораблях держатся за своих офицеров и критически настроены к Советской власти. Убийства флотских офицеров совершены, главным образом, береговыми командами, 25 25-й Восточно-Сибирский стрелковый полк 26 2 декабря 1904 г. на II-м форте при разрыве снаряда были убиты душа обороны Порт-Артура генерал Роман Исидорович Кондратенко (1827−1904), подполковник Науменко, инженер-подполковник Рашевский, инженер штабс-капитан Зедгенидзе, штабс-капитан Кавицкий, штабс-капитан Триковский, поручик Сенькевич, зауряд- прапорщики Смольянинов и Неелов. 27 Вахтенный офицер мичман Дмитрий Сергеевич Головнин 2-й 28 По-видимому, лейтенант Дмитрий Александрович фон Дрейер (1889 – после 1938). Окончил Морской корпус (1911). С 30 июня 1918 г. в Сибирской флотилии – прим. ред. 125 часть которых живет теперь на судах в Кронштадте. Из 8000 офицеров Балтийского флота было убито всего лишь около 80. Газеты, по его словам, страшно всё искажают, передают тенденциозно. В России не так уж плохо живётся. Плохо приходится только офицерам. Недавно в Петрограде была произведена регистрация офицеров, после чего 3,5 тысячи из числа заре- гистрировавшихся были посажены на баржи и потоплены вместе с ними. Много офицеров служит в Красной армии. Все штабные должности заняты офицерами Генерального штаба. Войска постепенно налаживаются. Кре- стьянство к форме правления относится пассивно. Красноармейцы удержи- ваются в войсках только высоким содержанием, готовым столом и обмун- дированием, всё это очень хорошо у них организовано. В народе сильно возросла религиозность. Урожай в России будет средний, а в Бессарабии и на юге − редкий по величине. Всё же хлеба недостаёт, и в Петрограде его частично заменяют селёдкой. Масло в Петрограде дешевле, чем здесь, как и материя и пр. Обед в первоклассном ресторане «Медведь» стоит 30 руб., с кофе, и очень хороший. Одежда стоит дешевле, чем тут. Серёжа был очень удивлён, совсем не найдя здесь такого рая дешёвых продуктов, о котором рассказывают в Советской России; и если бы не хлебный вопрос, жизнь там была бы дешевле. Бежать его заставили недостаток хлеба и положение офицерства − когда неизвестно, будешь ли жив завтра. Он был начальником штаба отряда некоего Степанова, оперировавшего в Вятской губернии. Отряд был «1-ым Продовольственным полком», посланным для реквизиции продуктов из Москвы, состоял, главным образом, из матросов и взбунтовался против Совдепии29. Среди офицерства и интеллигенции в России заметен сильный поворот в сторону Германии, вызванный инерт- ностью «союзников» в помощи. По его словам, если бы там были более осведомлены об отношении к России иностранцев здесь, германофильство развилось бы в ещё большей степени. О том, что делается здесь, в Со- ветской России осведомлены весьма и весьма скудно. Там всей страной правит Ленин, исполнителем же его и вдохновителем является Троцкий, в котором приходится признать государственного человека. Все мои взгляды вполне совпали с взглядами Серёжи. «Красильни- ки», имение его отца, совершенно целы, и это почти единственное имение в Рязанской губернии, которое уцелело. Усадьба оставлена целиком, и при ней 25 десятин земли с необходимым для её обработки инвентарём. Все 29 Имеется ввиду вспыхнувшее в августе 1918 г. на юге Вятской губернии и через две недели подавленное большевиками восстание Первого Московского продовольственного полка, до восстания исправно грабившего местное население (командир полка А.А. Степанов) – см. Казаков Д.Н. Слово о «Степановском» мятеже // ИДНАКАР. 2014. №1(18). С. 100–112. – прим. ред. 126 его родственники живы, и он успокоил меня относительно моих, говоря, что в Красной России живётся далеко не так плохо, как говорят и пишут пристрастные люди. Все его рассказы были для нас каким-то откровением. До глубокой ночи провёл я с ним время в разговорах. Привожу выдержку из местной социалистической «Далёкой Окра- ины», вполне рисующую основания, на которых строится Новая Россия. Может быть, это так только здесь, на Дальнем Востоке, западнее же луч- ше, - надеюсь, что посмотрю сам. «Если большевизм привёл к гибели и разрухе, то почему деятели царского режима, приведшие в своё время к гибели страну, теперь окажутся более полезными и более способными к творчеству? Пока они приступают к работе по старому шаблону. Мы за эти годы научились многому, но вот претендующие на управление всей страной, на диктатуру «буржуазии и бюрократии», – почему не научились они?!». Что это так, достаточно видно из написанного мной в этой тетрад- ке. Я желаю, чтобы Молодая Россия строилась на новом фундаменте мо- лодыми свежими работниками, принимая во внимание ошибки, сделанные их предшественниками. Только такая Россия будет иметь великое будущее. Запись от 22 ноября 1918 года, Омск. Был сегодня у двух других своих двоюродных братьев-кавалери- стов, братьев Серёжи Головнина. Служат оба по части конского ремонта. Как-то они вошли в компанию с каким-то предпринимателем и купили у правительства на Алтае 900 кв. вёрст золотых приисков. Видел я пробу, намытую на одной из заимок: очень богатая. Имеют они здесь и своих лошадей, которых пускают на бега, побивая всех местных. Запись от 23 февраля 1919 года: Лично я всегда чувствовал внутреннюю антипатию и к революци- онерам, и к их противоположности, их расстреливающим и хвастающим расстрелами. Думаю, что это происходит потому, что как те, так и другие используют насилие. Во времена Великой французской революции Бурбо- ны бежали от революции, предоставив народ анархии. В этом я обвиняю себя и всех подобных мне и извиняю себя только тем, что «бежать» меня заставило единственное стремление − продолжать войну с Германией. В себе я ощущаю все недостатки русского человека и все его достоинства, т.к. в жилах моих течёт только русская кровь. Поэтому я и люблю русский народ и рад, что я русский, со всеми характерными для нас качествами. Свою чрезвычайную непрактичность (я даже не умею поставить самовар) я унаследовал от отца, либерализм − от деда, Константина Николаевича Смольянинова (наделение им крестьян после освобождения их), от одного из прадедов − масона («Война и Мир» Толстого) и некоторых других пред- ставителей рода моего по отцу. С материнской стороны, нарышкинской, я унаследовал резкость суждений, прямоту (дед, Пётр Николаевич, по семей- 127 ным рассказам, служа в одном из гвардейских конных полков, замахнулся шашкой на какого-то Великого Князя, а родной дядя, Александр Петрович, бывший якутским вице-губернатором, не был в чести у правительства за прямоту). От обоих родов − доброта характера, некоторая склонность к идеализации людей, которых я люблю, скорее, как представителей челове- честв, чем как отдельных лиц. *** Отец Михаила Сергеевича Смольянинова, скромный служащий страхового отделения Рязанской губернской управы в г. Михайлове с окладом 40 рублей в месяц губернский секретарь Сергей Константино- вич Смольянинов (22.05.1860, село Кирицы – 1922) в 1914 г., в возрасте 54 лет пошел добровольцем на фронт и был назначен рядовым в 161-й пехотный Александропольский полк 41-ой пехотной дивизии в команду разведчиков. За боевые отличия произведен в унтер-офицеры и награжден солдатским Георгиевским крестом 4 ст. Во время одного из наступлений вырезал 13 австрийских фугасов, заложенных под мост, за это произведен в прапорщики. 11 мая 1915 г. под Остроленкой Радомской губернии С.К. Смольянинов был ранен в руку, по выздоровлении вернулся в полк. Полу- чил чин подпоручика, затем поручика, был награжден орденом Св.Анны 4 ст. и Св.Станислава 3 ст., был представлен к ордену Св.Владимира 4 ст. В 1916 г. во время Брусиловского наступления под Бугаем получил сильную контузию и был комиссован. В 1918 г. отправился к генералу Корнилову в Добровольческую армию. Умер С.К. Смольянинов в 1922 г. от столбняка. Жена – Софья Петровна Нарышкина, дочь майора Петра Кирилловича и Елизаветы Александровны Нарышкиных30. *** В Мировой войне принял участие и полковник Евгений Николае- вич Смольянинов (род. 28.11.1867 – † после 1925). Евгений Николаевич обучался во 2-м Московском кадетском корпусе, затем в Михайловском артиллерийском училище. С 1889 подпоручик 3-й гренадерской артилле- рийской бригады, стоявшей в Саратове, а затем переведенной в Рязань. Отставлен от военной службы в чине полковника в 1904 году после чего служил председателем Спасской уездной управы. В сентябре 1914 г пошел на фронт и был направлен в Новогеоргиевскую крепость, по взятии ее немцами 6.08.1915 г., попал в плен и отправлен в Штральзундский лагерь военнопленных, где организовал библиотеку и читал лекции по сельскому хозяйству. В конце 1916 г. эвакуирован в Данию. В конце июля 1918 г. вернулся в Россию, жил в своей усадьбе. С 5 августа 1918 г. заведующий канцелярией, а с 30 августа – и.д. зав. торговым отделом рязанского губ- 30 Рындин И.Ж. Цит. соч. Вып. 7. Рязань, 2011, «Смольяниновы». С.116–139. 128 продукта. 8 мая 1919 г. как специалист-практик сельского хозяйства моби- лизован Рязанским губземкомом на должность зав. снабжением Красной армии в период наступления Деникина на Южном фронте. После демоби- лизации состоял управделами рязанского губземкома. 18 июня 1921 г. уво- лен по болезни. Жена Мария Николаевна Смольянинова (26.12.1874–1931), дочь Николая Владимировича Смольянинова31. Вот такими бравыми, боевые офицерами были Головнины и Смо- льяниновы. Владимир Николаевич Смольянинов второй, известный дея- тель Саратовской ученой архивной комиссии, один из издателей архива кн. А.Б. Куракина, 30 ноября 1890 г. оставил памятную запись на обложке I тома «Архива села Надеждина»: «Высокопочтимому родичу Николаю Владимировичу Смольянинову от одного из составителей, заведывающего Куракинским архивом, Владимир Ник. Смольянинов. Кто не интересуется своими предками, тот дает этим право потомству забыть и о нем са- мом. Дай Бог, чтобы род Смольяниновых, также Рюриковичей, изданием своей родословной, оставил по себе подобную же память в истории».